Сейчас мой мозг словно ужаленный, словно атомный реактор, работающий на своих пределах. Я чувствую, как энергия начала жить во мне, а ведь она во мне жила раньше. Даже по простому примеру – руки перестали быть горячими, я заметил, что, что-то со мной происходит такое, от чего я холодею. Как сейчас я понимаю, я перестал подливать масла во внутренний огонь, чтоб он двигал меня, толкал, побуждал лететь. А ведь лететь можно в разное направление — судя по всему, я летел вниз.
Было время, когда я вставал ранним утром, ложился поздно вечером и имел цель, стимул, все то, что побуждало меня действовать. Я хорошо помню этот период, так как понимал, что кроме меня мою жизнь никто не проживет, что кроме меня никто не сделает меня счастливым, таким, каким мне нравится жить.
Я помню много радостей в этой жизни, так как воспоминания цели и движения, возбуждало во мне энергию, а энергия возбуждала меня. В этом круговороте я замыкал цепь, в котором энергия, которую я возбуждаю, возбуждало меня возбуждать эту энергию.
Покуда есть энергия – существует жизнь, прежде всего — моя. Я помню примеры, в которых люди, не имеющие цели, рано умирали. Я, прежде всего, думал о людях, вышедших на пенсию, но, как оказалось, я вышел на эту пенсию будучи молодым. И, что уже не удивительно, это не я вышел на пенсию, а я сам себя туда отправил.
А ведь было время, когда я засиживался на стабильной работе и понимал, что стабильность — это гарантированная возможность не толкать себя — это гарантированная возможность закиснуть, заржаветь, увянуть, так как нет этого ощущения ужаленности.
Сейчас, когда пишу эти строки, мне вспоминается одно племя, в котором люди живут больше ста лет, и это для них является нормой. Они живут в условиях, где только выживанием можно жить. У них жилище вырублено в скале, в больших камнях, они купаются в холодной воде, так как другой воды там не существует – климат не позволяет (горы). Они зимой питаются всего несколькими продуктами, два основных которых: молоко и курага.
В той местности, где они живут, летом много солнца, что позволяет им заготавливать курагу на зиму – это их основной продукт питания. Как я понимаю, куРАга, это материальный кусочек Солнца, даже в самом этом слове есть корень РА, который у славян обозначал Солнце. Но вот что меня особенно удивило: у них заведено раз в семь лет отдавать все то, что они нажили, оставляя себе только самое-самое необходимое. Это племя — Хунзы.
На первый взгляд я понимал, что это такая форма глупости, до момента, когда я четко не увидел, что это такая форма светлого разума. Дело в том, что когда они отдавали почти все то, что успели нажить, они в себе запускали механизм выживания и энергии. Именно эта энергия побуждала их оставаться быть активными и жизнерадостными, целеустремленными. Именно эта энергия и цель, побуждала их раз в семь лет отказываться почти от всего, что они нажили.
Еще дело в том, что они отдавали все это с легкостью. Они приучили себя не привязываться к земным ценностям, так как если человек привязывается к земным вещам, к тому, что накопил, он перестает вырабатывать в себе энергию, он перестает доверять себе и миру. Когда человек перестает доверять себе и миру, перестает опираться на себя, он начинает надеяться, что что-то само образуется, само подтолкнет его к счастью. В этих ожиданиях много страха, много уныния.
Я перестал опираться на себя. Я перестал доверять миру в том плане, что он каким-то своим способом заботится обо мне: когда мне тяжело или легко. (Порой, то худшее, что происходит, это лучшее из возможных вариантов). Еще я понял, что мир перестает заботиться обо мне, когда я перестаю заботиться о себе. Мир перестает меня видеть, когда я перестаю видеть себя и мир, а сижу в маленькой скорлупке с ожиданиями и надеждами. С ожиданиями и надеждами в чем? Даже в этих вопросах я перестал знать ответы. Как видно – я медленно и уверенно умирал.
Когда я опирался на себя, когда я оставался голодным – я жил. Даже тогда, когда я бросил стабильную работу, я начинал понимать, что стабильность меня убивает, так как я теряю чувство азарта, стимула, доверия к себе. Я осознанно выбирал свободную работу, в которой опора будет только на себя. Я не всегда так поступал, но поступал, и хорошо помню этот период. Сейчас, когда пишу эти строки, я понимаю, что этот период я помню, но перестал жить им.
Я сейчас сижу и плачу, так как жалко себя. Есть что жалеть. Я оплакиваю то, что потерял опору на себя, что перестал двигать себя, толкать, пинать пинками. Я нашел опору вне себя, пристроился и, успокоился. В это время, я сам к себе подошел тихонько близко, сзади, и медленно закрыл себе глаза теплыми ладонями. Теплыми для того, чтоб не чувствовать прикосновения, чтоб не чувствовать перепад температуры между глазами и ладонями.
Сейчас, когда глаза мои стали холодными и слепыми от потери смысла и цели, когда ноги мои стали слабыми от того, что я потерял энергию идти вперед – я упал.
Сначала я даже не понял этого, так как испытал сильный шок. Это чем-то похоже на то, как я упал, будучи юношей с высокого дерева и сломал руку. Так получалось, что если бы я не сломал руку — сломал бы себе шею. Боль тогда пришла через несколько часов, и потребовалось несколько уколов обезболивающих, чтобы справиться с этой болью.
Так и сейчас, когда пришла эта боль от падения, мне понадобилось обезболивающее: алкоголь и никотин в больших дозах. Знаю по личному опыту, что иногда, эти обезболивающие нужны в первую очередь для того, чтоб не сойти с ума в первый период. Знаю по личному опыту, что можно потерять осознанность и погрузиться, отдаться этим обезболивающим, тогда, на своей жизни точно можно ставить крест.
Мой мозг вскипел, возопил, начал пульсировать, словно ему очень больно. Он начал искать решение, возможность, чтобы не умереть. Мозг начал будить меня к жизни, хотя тело уже давно спало. Мозг обрадовался, когда я открыл глаза; было раннее утро в прямом и переносном смысле.
Я проснулся от огромного прилива энергии. Было такое ощущение, что мозг собрал весь остаток своей энергии и вдохнул в мое тело. Я подскочил как ужаленный. Мне захотелось жить. Мне захотелось вспомнить, как я это умел делать раньше.
Я вспомнил, что перестал себя подгонять, от этого меня обогнали. Я вспомнил, что я перестал себя жалить, чтобы бежать вперед, от этого меня догнали и ужалили. Я перестал себя побуждать просыпаться рано, от этого я привыкал дольше спать и, уснул надолго. Я перестал себя ошпаривать своим страхом, от этого я стал бояться чужого страха. Я перестал опираться на себя, от этого я оперся на окружающий мир, но забыл, что этот мир зыбкий, шаткий, от чего я сам пошатнулся и упал.
У человека должна быть всегда одна цель – ВСЕГДА ДЕЛАТЬ ЛУЧШЕ ТО, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ СЕЙЧАС. Достигнутая цель должна превратиться не в конечную точку, а в опору, в точку отскока, словно, как это делает кузнечик. Если человек остановился на достигнутом результате, то он падает. Это чем-то похоже на езду на велосипеде: пока ты едешь, ты находишься в вертикальном состоянии.
Чтобы постоянно крутить педали и скакать – необходим отдых. Тот, кто не отдыхает, просто падает, и это — другая крайность. Важно уметь хорошо делать и то, и другое.
Для того чтобы взрослеть, необходимо уменьшать опору на мир и увеличивать опору на себя. Это все очень хорошо, но в это можно «заиграться», перестав подпускать близко к себе людей, так как они не постоянны, а как можно построить крепкие отношения с непостоянными людьми: только опираться на себя. В этом месте начинает, или продолжается одиночество.
Одиночество там, где нет партнерства, а партнерство, — это способность нести равную, почти равную ответственность. Если один из партнеров несет, дает больше чем другой, рано или поздно он просто устает и падает. Тот, кто опирался на него, тоже падает. Такое ощущение складывается, что для партнерства необходима постоянная поддержка, не держание, а поддерживание, забота, ухаживание.
Тот, кто нашел опору только на себе, может перестать хотеть, воспринимать, принимать поддержку со стороны. Как я уже писал, в этом месте он становится одиноким. Взрослость — это умение опираться на себя, заботиться о другом, оставаясь открытым просить поддержку, брать и принимать заботу, ухаживание. Ах, сколько я знаю людей, которые став взрослыми убеждают себя в том, что если о них заботятся, значит, они слабые. Это не слабость, это одиночество, вне зависимости от того, существуют отношения у этого человека или нет.
Тот, кто умеет давать поддержку, заботиться, но не умеет опираться только на себя – тот зависим.
Грустно? Мне тоже грустно, но есть несколько радостей; можно научиться опираться на себя в том месте, где опирался на другого, можно научиться заботиться, привить в себе способность заботиться, поддерживать, привнося в свою жизнь заботу, ухаживание со своей стороны. Постепенно, не сразу, неспособность станет привычкой, а позже, привычка станет способностью. В некоторых примерах, например в любви и/или дружбе, если нет изначальной искры доверия, близости, то привычками любовь не испытать
В этом месте мне всегда вспоминается то наблюдение, что если после родов у мамы нет молока, то необходимо все равно прикладывать ребенка к груди чтобы он сосал, стимулировал молочные железы, психику мамы давать молоко. Если мама сразу начнет давать искусственную еду, мотивируя тем, что молока у нее нет, то она лишает ребенка полноценного питания, близким, теплым прикосновениям, обниманием (когда кормит не на руках), я себя лишает настоящей радости материнства.
Другая радость в том, чтобы ПРИНИМАТЬ ситуацию, обстоятельства невозможности давать больше чем можешь, при условии, что другой с этим соглашается и ПРИНИМАЕТ. В этом месте — никто не конфликтует со своими потребностями. Это не то принятие, где мама принимает тот факт, что маленький ребенок не может заботиться о маме в равной степени, а тот факт, что люди перестают ожидать, и соглашаются с данностью.
В этом принятии тоже можно заблудиться, так как принятие, не равно терпению. Если терпеть, значит продолжать внутри конфликтовать, требовать и, усмирять себя, перекрывать в себе желание хотеть.
Я думаю, что ПРИНЯТИЕ, это хорошая временная способность дать себе и другим людям время, чтобы научиться опираться на себя, позволить опираться на себя, когда другой в этом нуждается. Это хорошее время, чтобы научиться заботиться, поддерживать, ухаживать, любить, в конце концов.
Принятие, это хорошая ВРЕМЕННАЯ способность, так как на самом деле хочется не принимать обстоятельства какие они есть, а радоваться тому, что есть возможность получать и давать другому то, что хочется.
Когда нет партнерства, когда НЕ НА РАВНЫХ, когда люди устают один другого поддерживать и не радуются тому, что есть возможность давать и получать то, что хочется – они прощаются друг с другом. Статья написана 15.11.2014 года.
Автор — статьи — психолог онлайн Андрей Букшук.